Список форумов Гомеопатическое лечение Гомеопатическое лечение
форум
 
 FAQFAQ   ПоискПоиск   ПользователиПользователи   ГруппыГруппы   РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

Ганеман, из "Друг вашего здоровья"

 
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Гомеопатическое лечение -> Переводы
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Зоя Дымент



Зарегистрирован: 30.11.2009
Сообщения: 1793

СообщениеДобавлено: Пн Фев 04, 2013 1:39 pm    Заголовок сообщения: Ганеман, из "Друг вашего здоровья" Ответить с цитатой

http://archive.org/details/64310190R.nlm.nih.gov
ГАНЕМАН
Из "Малые труды"/"Друг здоровья" ( Опубликовано во Франкфурте-на-Майне в 1792 году.)

Предисловие

Когда мы созерцаем обычную жизнь великой семьи человечества, когда мы видим, с какой настойчивостью люди осуществляют свою более или менее важную деятельность и какие иногда жалкие страсти следуют за этим, когда мы видим, как все они стремятся к достижению некоторого рода счастья, будь то покой, чин, деньги, обучение, развлечения или азарт, едва ли удостаивая хоть одним взглядом реальные блага этого мира – свободу и здоровье, которые манят их обратно в Эдем, мы едва ли можем воздержаться от жалости к расе такого благородного происхождения и высокой судьбы. Моя миссия не позволяет мне указать на средства, которые облагораживают ум, она лишь обязывает меня проповедовать наибольшее телесное благо, здоровье, о котором едва ли кто-то берет на себя труд позаботиться, и мало кто знает, как оно ценно, до тех пор, пока его не потеряют. Едва ли поверят моим словам, что ничего не избегают более настоятельно, ни к чему не относятся более пренебрежительно, чем к рациональной заботе о здоровье. Мы действительно слышим, как иногда отмечают, что тот или иной продукт в диете полезный или вредный, что то или иное лекарство является специфическим для той или иной болезни, та или другая привычка вредна. В высших и нижних кругах общества люди интересуются модным лечением, сверхъестественными болезнями, случаями внезапной смерти, украшающими средствами и анекдотами про врачей.
Но все это лишь тщета и пустяки.


Любитель очень пряных блюд возражает против неудобоваримого по своей природе пудинга; любитель чая может говорить книжными словами о зле алкоголизма; госпожа, которая имеет слабость к кофе, со знанием дела рассказывает о грубых соках в той, что любит пиво, а пожиратель пудингов заявляет об отравляющей природе грибов.
Послушайте этого парня с подагрой, как хорошо он может описать вредный характер жизни поденщика; этого юного джентльмена с прыщавым лицом, как он изображает недостатки сидячего образа жизни; услышьте, как эта женщина, которая трудится над своим гобеленом, восстает против опасностей танцев, и как танцующие нимфы указывают на то, что длительное занятие шитьем вызывает бледную немочь. Все что-то знают, только не то, что здорово для них самих. Поставить перед собой задачу избавиться от вредных привычек, изучить свой собственный организм, следить за режимом, наиболее подходящим для него и героически отказывать себе во всем, что способствует подрыву своего собственного здоровья или уже сделало это, задуматься обо всем этом – легкомысленно, старомодно и вульгарно. Придворная дама протестует против идеи обратиться за советом к своему врачу относительно диеты; молодая девушка, отличающаяся в танцах, посчитала бы ниже своего достоинства прислушаться к предостерегающему голосу своей матери; увлекающаяся чтением романов девица презирает саркастические замечания своего старомодного дяди, а неистового студента не переубедит его кредитор, советующий посещать лучшие компании.
Я охотно допускаю, что чрезмерная забота о здоровье человека является злом, что нет причин у активного парня беспокоиться о покупке меховых сапог, у румяной девушки – интересоваться различными видами акушерских щипцов, а у искателя удовольствий – интересоваться больницами, но все имеет свои надлежащие границы; у каждого человеческого существа есть своя особенная сфера, в которой он должен быть сведущ, и ему следует стыдиться, если он не знаком с ней.

Если государственный министр не обладает глубокими знаниями в области медицинской полиции, главный муниципальный судья не имеет точного представления об устройстве тюрем, богаделен и больниц, если главный офицер знаком со своим госпиталем только по плану, если студент, закончивший учебу, не вынес из университета знаний по физиологии и анатомии, если смеющаяся девушка вступает в брак, так и не услышав бессмертных наставлений о материнском долге, если гувернантка ничего не умеет делать и лишь рассказывает своим хлоротичным ученикам глупости об аристократических замашках, если педантичный судебный пристав, окутанный туманом фраз, изящностью и словоблудия, не в состоянии понять, что множество обнадеженных мальчиков, порученных его заботе, падут жертвами самого изнуряющего порока, – насколько эти люди непригодны в соответствующих сферах. Действительно, я хотел бы знать, есть ли хоть одно состояние в жизни, когда некоторые медицинские знания и некоторая забота о нашем собственном здоровье и здоровье наших ближних не нужны, смешны или унижают наше достоинство, находясь за рамками простой грубой рутины наших дел, из-за чего мы не хотим посвятить некоторое время утонченному, но часто не менее важному изучению структуры человеческого тела и способов его сохранения.
Конечно, я не хочу сказать, что произведения Франка, или Говарда, или Фрица, или Халлера, или Леврета, или Уайтта нужны каждому, и я совершил бы самую вопиющую ошибку, если бы рекомендовал общую реформу в плане образования тем, кто специально этим занимается. Но, шутки в сторону, существуют исследования, полезные всем, обращение к которым всем принесет выгоду, потому что они лишь предоставят знание, необходимое во всех жизненных состояний.

О, если на следующих страницах я был бы так удачлив, что смог бы способствовать в чем-то счастью человечества, если бы люди прислушались к голосу их сердечного друга и если бы расценили его как голос друга! Через несколько лет, а, может быть, дней, мы придем к завершению срока нашей земной жизни; смогу ли я порой продлить ее хотя бы на несколько часов, смогу ли ее улучшить, часто зависит от тривиальных вещей.


Последний раз редактировалось: Зоя Дымент (Вс Апр 11, 2021 2:24 pm), всего редактировалось 5 раз(а)
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Зоя Дымент



Зарегистрирован: 30.11.2009
Сообщения: 1793

СообщениеДобавлено: Пн Фев 04, 2013 1:44 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

http://archive.org/details/64310190R.nlm.nih.gov
ГАНЕМАН
Из "Малые труды"/"Друг вашего здоровья" ( Опубликовано во Франкфурте-на-Майне в 1792 году.)

Посетительница больного
Если это происходит не потому, что нет лучшего занятия, и не из простого любопытства, которое, как гласит история, является одним из атрибутов прекрасного пола, если, одним словом, отсутствует какая-то важная цель, с которой г-жа X. посетила г-жу Z., серьезно страдающую лихорадкой, если она делает это из христианской, братской или родственной любви и дружбы, я боюсь, меня посчитают плохим человеком, если я в этом последнем случае запрещу такие визиты. И все же это должно быть сделано, я должен запрещать их, но я прошу, чтобы меня услышали прежде, чем осудят.

Злокачественные лихорадки, распространяющиеся среди людей, имеют обычно или, во всяком случае, часто, заразный характер, однако некоторые из моих коллег пытались, с большим знанием дела, доказать обратное. Безопасней относиться к ним так, так же, как и в других случаях безопаснее верить в несколько большее зло, чем в меньшее, для того чтобы мы предприняли большие меры предосторожности для защиты себя от него, будь оно реальное или только в виде гравюры в «О природе вещей». Также весьма похвально внушить нашим детям, что ручей, текущий рядом, несколько глубже и более страшен, чем на самом деле.
Весьма возможная инфекционная природа распространения лихорадки, будучи признанной, должна оказаться очень злостной, по крайней мере, очень неблагоразумно, если здоровая дама просиживает рядом со смертельно-больной, иногда сплетничая часами без малейшей необходимости.

«Она бы очень обиделась, если бы я не навестила ее; что бы сказали родственники о моей невежливости? Мне говорили, что она хотела меня видеть – если бы она умерла, так и не увидев меня еще раз, я бы этого никогда себе не простила». Такие оправдания, возможно, окажутся весомыми для галантного мужчины, но они не имеют веса для меня, потому что я не галантный мужчина. Допуская, что у умирающей в самом деле возникло нежное желание увидеть свою подругу еще раз, это благое намерение следует оставить невыполненным, потому что его нельзя выполнить, по крайней мере, без большого ущерба и ощутимой опасности.

Если вы хотите спасти вашего друга от утопления, от вас требуется умение плавать. Если вы не умеете – не прыгайте в воду за ним, для спасения вы должны бежать за помощью, и, если он утонул к тому времени, когда помощь приходит, то помочь удалить воду из него, изо всех сил помочь вернуть его к жизни или, если все это ни к чему, проводить его тело в могилу. Есть случаи такого рода, когда вы не можете ничего сделать, только молиться, если ваш сосед получил смертельные ожоги, находясь на четвертом этаже, и ваше сердце обливается кровью за него.
Ваша больная подруга, скорее всего, не узнает вас в бреду, но, предположим, что она могла бы узнать вас. Тогда вы можете, когда она восстановится, возместить многими способами свое отрицание этого долга любви – так обычно называются ненужные и опасные визиты к больным (Лучше бы мы, бедные существа, стали подтверждать свою дружбу более делом и истиною, чем пустыми комплиментами и посещениями; и так достаточно пустых и ветреных в нашем мире!)

Никому не требуется так мало людей вокруг себя, как опасно больному человеку, который сам чуть ли не связан со смертью, дремлющей в одиночестве под могильной насыпью, как мы узнаем от друга Хайна.

Кого же серьезно больной пациент предпочитает видеть рядом с собой? Никого, кроме необходимого человека, в основном, отца, матери или супруги, но, лучше всего, сиделки и доктора (два человека предопределены Богом и помещены, как Урия в сражении, в гущу боя – несчастный находится весьма близко от наступающего противника, без часов облегчения от их надоедливой службы – два очень недооцененные существа, которые жертвуют собой за тяжело зарабатываемую плату ради блага общества и, для того, чтобы получить гражданскую корону [Вторая по значимости военная награда в Древнем Риме. – прим. перев.], должны выстоять в жизнеразрушительной, отравляющей атмосфере, оглушенные криками агонии и стонами смерти).
Пусть пациенты, страдающие заразной лихорадкой, будут оставлены на этих двух, единственно необходимых, единственно полезных лиц, и благотворного Творца. Только они могут посещать должным образом, только из их рук они могут рассчитывать получить все хорошее, что мы можем им пожелать, – жизнь и здоровье.
Тревожная дама, которая посещает свою больную подругу, не может сделать для нее ничего хорошего. Все, что она может сделать, это продемонстрировать свой карманный носовой платок, смоченный слезами сочувствия, она раздражает свои болезненные нервы болтовней, помогая испортить воздух тесной комнаты больной своим дыханием, увеличивая шум, который часто весьма вреден больным, дезорганизовать хороший порядок своим официозным вмешательством, дать исполненный благими намерениями, но ошибочный совет, и, что имеет еще большее последствие, унести болезнь с собой в свой собственный дом.

Не стоит полагать, что медсестра, ухаживающая за больным, и врач должны столкнуться с тем же риском, если учение о заразности верно. Это верно лишь в определенной степени, что показывает смерть многих врачей и медсестер. Но они не делают так много, как г-жа Сплетница, и в этом причина.

Создатель человечества распорядился так, что привычка должна стать защитой от многих опасностей. Так, трубочист постепенно приучается к дыму от дров, в котором задохнется любой другой, и он может, если дым не слишком интенсивный, легко находиться в нем. Стеклодув, благодаря постепенному привыканию, выдерживает очень сильный жар своей печи и приближается к ней гораздо ближе, чем могут это сделать другие люди. Гренландец, такой же человек, как и мы, смеется и шутит при таком холоде, при котором замерзают все, не привыкшие к этому. Курьер, который преодолевает много сотен миль в течение нескольких дней, и бегун, который пробегает дневной путь за несколько часов, рыбак, который проводит большую часть своей жизни в воде, не простужаясь, и шотландский шахтер, который доживает до ста лет при своей нездоровой профессии, – все является доказательством этого.
Подобным же образом некоторые стойкие мужчины могут постепенно приучить себя к истечениям/испарениям/ самых заразных болезней, и их организм с течением времени становится совершенно нечувствительным к ним. В крупных городах есть люди, обряжающие покойников, которые достигли глубокой старости, несмотря на то, что дышали испарениями тысяч трупов умерших от инфекционных болезней людей. Также можно найти могильщиков, которые во время мора похоронили последнего жителя своего района.
Но лишь осторожные медсестры и врачи могут радоваться своему иммунитету от инфекций, они должны привыкать к этому очень постепенно, постоянно приучая себя и предпринимая различные меры предосторожности, для того чтобы убийственные испарения не уничтожили их.

Случайная посетительница не может претендовать на такие преимущества, она совершенно не иммунизирована относительно этого коварного миазма, и, по всей вероятности, подвергается самому большому риску в своей жизни. Она может быть довольна, если своей неосторожностью не сделает сиротами своих детей и, тем более, если не приведет к смерти всех их, без какой-либо вины с их стороны.
_________________
Моя страница на Фэйсбуке www.facebook.com/homeopathyforallofus


Последний раз редактировалось: Зоя Дымент (Пн Мар 30, 2015 8:33 pm), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Зоя Дымент



Зарегистрирован: 30.11.2009
Сообщения: 1793

СообщениеДобавлено: Пн Фев 04, 2013 2:00 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

http://archive.org/details/64310190R.nlm.nih.gov
ГАНЕМАН
Из "Малые труды"/"Друг вашего здоровья" ( Опубликовано во Франкфурте-на-Майне в 1792 году.)

Защита от инфекции при эпидемических болезнях
Для каждого вида ядовитых испарений существует, по всей вероятности, особый антидот, только мы не всегда знаем достаточно о нем. Хорошо известно, что воздух нашей атмосферы состоит на две трети из газа, который тотчас же смертелен для человека и зверя и гасит пламя. Соединенные с ним элементы представляют собой своеобразные корректирующие вещества: в смеси содержится примерно одна треть жизненно важного воздуха, посредством чего ее ядовитые свойства уничтожаются, и только в этом состоянии она образует атмосферный воздух, в котором все существа могут жить, расти и развиваться.

Удушливые и воспламеняющиеся испарения в подвалах, в которых находится большое количество дрожжей или сбраживается пиво, быстро удаляются привнесением туда свежей гашеной извести.
Пар, образующийся на производстве, где используется много серебра в условиях высокой температуре, наносит ущерб здоровью, но мы можем в значительной мере защитить себя от этого, поместив вокруг открытые сосуды, наполненные серной печенью.
Мы обязаны всеми этими защитными средствами от ядовитых паров химии, после того, как мы обнаружили, также с помощью химии, точную природу этих испарений.

Но совсем другое положение с заразными испарениями от опасной лихорадки и инфекционных болезней. Они так тонки, что химия никогда еще не была в состоянии подвергнуть их анализу и, следовательно, не смогла предоставить антидот к ним. Большинство из них не улавливается на расстоянии нескольких шагов на открытом воздухе, даже чума Востока, но в тесных комнатах эти пары существуют в концентрированной форме и тогда становятся губительными, опасными, смертельными на значительном расстоянии от пациента.

Итак, если мы не знаем специфических антидотов к некоторым видам заразных веществ, мы должны ограничиться общими профилактическими средствами. Некоторые из этих средств иногда находятся в распоряжении пациента, но большинство из них доступны исключительно медсестре, врачу и священнику, которые посещают больных.

Что касается первого из перечисленных, пациента, то он, если не слишком слаб, может проветрить свою комнату и постель каждый день; также и комнату, которую он занимает, следует хорошо проветрить, прежде чем он придет в нее утром, открыв двери и все окна. Если есть занавески у его постели, он может открыть их тоже, и пусть свежий воздух лучше распространится по его комнате, прежде чем врач или священник посетят его.

Госпитали, используемые армией во время военной компании, часто создаются в церквях, амбарах или под просторным навесом и, по этой причине, гораздо менее способны к распространению инфекции и, следовательно, более полезны для пациентов, чем стационарные госпитали, которые часто строятся слишком тесными, низкими и угловыми. В последних медсестры, врачи и священнослужители часто сталкиваются с большими рисками. Но с какими рисками они сталкиваются иногда в полуподвальных сырых жилищах, в которых живут люди из низших классов, в грязных подвалах на задних дворах и в узких переулках, которые никогда не освещаются солнечными лучами и в которые никогда не проникает чистый утренний воздух, там, где толпятся нищие семьи и где плохое лечение и ноющий голод, кажется, навсегда установили свой опустошающий трон!

Во время распространения заразных болезней ядовитый загрязненный воздух сосредоточен в таких местах, в них явно чувствуется в них запах паразитов, и каждый раз, когда дверь открывается, оттуда вырывается волна смерти и опустошения. Это места, чреватые большой опасностью для врача и священника. Существует ли способ, с помощью которого они могут эффективно защитить свои легкие от стигийских [загробных. – прим. перев.] испарений, где мучительные стоны со всех сторон призывают к ним, потрясают их и заставляют забыть о себе? И все же они должны попытаться разработать какую-либо профилактику! Как им это сделать?

Я уже говорил выше, что мы можем постепенно приучить себя к самым ядовитым испарениям и оставаться среди них чувствующими себя вполне хорошо.
Но, приучая себя в каждом случае к каждой вещи, продвижение от одной крайности к другой должно выполняться с предельной осторожностью и в очень малой степени, что особенно необходимо.
Мы постепенно привыкаем к самым непривлекательным тюремным камерам и к самим заключенным с их вздохами о бесчеловечной несправедливости их жребия, часто, к их дыханию и испарениям их тел, постепенно превращающих несколько кубических футов атмосферы в такое пагубное состояние, что попавшего туда постороннего человека не редко сражает самый опасный брюшной тиф или он даже внезапно умирает, рискнув находиться рядом с ними, в то время как сами заключенные, постепенно привыкая к атмосфере, обладают терпимым здоровьем.

Подобным же образом мы обнаруживаем, что врачи, которые видят пациентов, страдающих злокачественной лихорадкой, изредка и только случайно, и священнослужители, чье призвание требует нанести визит лишь временами, гораздо чаще заражаются, чем те, кто посещает много таких больных ежедневно.

Из этих фактов естественно вытекает первое условие для тех, кто посещает такие больничные койки в первый раз, «что они должны вначале скорее навещать своих пациентов более часто, но каждый раз оставаться рядом с ними как можно более короткое время, находясь как можно дальше от кровати или посуды, остающейся в комнате, и, особенно, они должны заботиться о том, чтобы комната больного была полностью проветрена перед их визитом».
После того, как предприняты эти предварительные шаги, с надлежащей осторожностью и должной тщательностью, мы можем постепенно оставаться несколько дольше, особенно рядом с больными с легкой формой заболевания, и, постепенно привыкая, мы также можем подойти к ним достаточно близко, чтобы иметь возможность проверить их пульс и увидеть их язык, принимая меры предосторожности, когда находимся рядом с ними, стараясь меньше дышать. Все это может быть сделано без проявления притворства, беспокойства или принуждения.

Я заметил, что, как правило, самые сострадательные молодые врачи в эпидемиях такого рода скорее уходили в могилу, когда пренебрегали этой малоизученной мерой предосторожности – возможно, из-за чрезмерной благотворительности и беспокойства о своих пациентах; а, с другой стороны, жестокосердный род обычных докторов, которые любят превращать в сенсацию то, что ежедневно посещают большое количество пациентов, и любят мерить величие своих медицинских навыков ловкостью своих конечностей и их быстротой, наверняка избегут инфекции. Но есть мудрый срединный путь (которого советовали придерживаться молодых священнослужителей, посещавшим больных), посредством которого можно объединить наиболее чувствительную и теплую филантропию с невосприимчивостью к угрозам для собственного драгоценного здоровья.
Предупреждение, «что поспешное самопожертвование может принести им вред, но не может принести пользу пациенту, и что лучше посвятить свою жизнь сохранению многих, чем рисковать ею для того, чтобы удовлетворить нескольких», сделает указанную выше первую меру предосторожности приемлемой, а именно: посредством очень постепенного приближения и приучения себя к воспалительному заразному веществу притупить постепенно наши нервы к восприятию миазма (болезненных испарений), который, в противном случае, так заразен. Мы не должны пренебрегать применением той же меры предосторожности к людям, обслуживающим больного человека.

Вторая предосторожность заключается в том, «что мы должны при посещении пациента стремиться сохранить хороший баланс нашего ума и тела». Это равнозначно тому, что во время своих занятий мы не должны позволить себе поддаться ослабляющим эмоциям: излишества в похоти, гневе, печали и заботе, так же, как и перенапряжение ума всех видов, очень способствуют инфекции.

Следовательно, посещение в качестве врача или священника дорогого друга, больного распространенной лихорадкой – очень опасное занятие, как я узнал из дорого доставшегося мне опыта.
Мы должны больше стремиться сохранить, насколько возможно, наш обычный образ жизни, и пока наша сила еще достаточна, мы не должны забывать принимать пищу и напитки как обычно и должным образом удовлетворять возникающий голод и жажду. Необычного воздержания или избытка в еде или питье следует избегать со всем вниманием к этому.

Но в этом отношении не может быть установлено абсолютно никаких диетических правил. Говорилось, что не следует посещать пациентов с пустым желудком, но это так же ошибочно, как если бы кто-то утверждал, что пациентов надо посещать с пустым желудком. Тот, кто как я, никогда не ест ничего до полудня, нарушит свое пищеварение и сделает себя более восприимчивым к инфекции, если он, по старой максиме, съест что-то, к чему у него нет аппетита, и посетит своих пациентов в этом состоянии; и наоборот.
В таких случаях мы должны следить больше, чем обычно, за нашими желаниями особых продуктов в диете, и закупать, если это возможно, то, к чему у нас выше аппетит, но затем съедать ровно столько, сколько нас удовлетворит.
Следует избегать чрезмерного переутомления тела, переохлаждения и ночных бдений.

Каждый врач, который ранее занимался практикой, каждый священник и медсестра, конечно, научились преодолевать ненужное отвращение, которое они могут чувствовать.
Таким образом, мы постепенно привыкаем к занятию, заключающемуся в уходе и лечении пациентов, страдающих от злокачественной лихорадки, которая таит в себе такую опасность и не может быть компенсирована никаким денежным вознаграждением, пока, наконец, вероятность заразиться не становится почти такой же низкой, как получить оспу дважды. Если при всех этих обстоятельствах мы сохраняем наше мужество, чувство сочувствия и сострадания и ясную голову, мы становимся очень важными лицами в государстве – не из-за того, что нас предпочитают князья, но из-за осознания нашей высокой судьбы, и, поднимаясь над собой, мы посвящаем себя благосостоянию самых низких и самых высоких из людей, мы становимся как бы ангелами Божьими на земле.

В случае если медик почувствует у себя некоторые начальные признаки заболевания, он должен немедленно перестать посещать пациентов, и если он не совершил никаких диетических или режимных ошибок, я бы рекомендовал, несмотря на то, что пытался в этой книге избегать каких-либо лекарственных предписаний, применение домашних лекарств, так сказать, эмпирически.
В таких случаях я принимал драхму коры хинного дерева в вине каждые три четверти часа, пока все опасности инфекции (какого бы рода болезнь с эпидемической лихорадкой не была) не исчезали.
Я могу рекомендовать это по моему собственному опыту, но я далек от того, чтобы настаивать на выполнении этого безобидного и мощного средства предостережения тем, кто придерживается иного мнения. Мои рассуждения были бы достаточны, если бы я смог довести их до этого места.

Но, так как не достаточно защитить себя от инфекции, также необходимо не позволить другим попасть в опасность из-за нас. Те, кто занимается такими пациентами, не должны, конечно, подходить к другим слишком близко, пока они не сменят одежду, в которой были рядом с пациентами, и прежняя должна быть вывешена на воздухе, где никто не должен проходить рядом с ней, пока она нам вновь не понадобится для посещения наших пациентов. Рядом с комнатой больного заражение происходит легче всего с помощью такой одежды, хотя человек, который посещает пациента, возможно, не подвергся никакому заражению.

Очень респектабельный и аккуратный человек, который годами никуда не ходил, кроме своего офиса в определенные часы, имел служанку, с которой он был в очень дружелюбных отношениях, старую добродушную женщину, которая, без его ведома, использовала все часы своего досуга на пользу бедной семьи, проживающей примерно в сотне ярдов от его дома, в которой был больной сыпным тифом, выдающейся чертой которого была злокачественная тифозная лихорадка. Две недели все шло хорошо, но, примерно в это время этот господин получил некоторые сведения очень раздражительного и угнетающего характера, и в течение нескольких дней, хотя я точно знал, что он не сталкивался ни с кем, кто бы страдал от такого заболевания, он получил – по всей вероятности, из-за одежды его служанки, которая была часто очень близка к нему – точно такой же вид злокачественной лихорадки, только гораздо более злокачественный. Я посетил его как друга, с безоговорочной симпатией, как и следовало, и я заболел той же лихорадкой, хотя я был уже очень привычен к инфекции.
Этот случай, как и многие другие подобные случаи, научил меня, что одежда разносит далеко и широко заразный материал лихорадки, и что подавленные психические эмоции делают людей подверженными миазму – даже тех, которые уже привыкли к его влиянию.
Казалось бы, что адвокат, который составляется завещание, нотариус и свидетели, не имеющие привычки к такому воздействию, подвергаются в этих случаях намного большему риску заражения. Я не отрицаю этого, но для них существует способ спасения, который не так доступен для других лиц, о которых мы говорили.

Там, где нет ничего, и суверен потерял свои права, никакого волеизлияния не происходит. Но если богатые люди хотят выразить свою последнюю волю и подписать завещание у постели больного, есть два обстоятельства в пользу адвоката и его помощников. Так как при формальностях юридического завещания кровать пациента не может оставаться в своей обычной ситуации, и так как, более того, для такого завещания важно, чтобы наследодатель был в полной мере состоятелен относительно своих интеллектуальных способностей, для тех пациентов, которые не являются абсолютно бедными, можно легко приготовить другую комнату и другую кровать, тщательно проветриваемые и свободные от заразной атмосферы. Больному не нужно перебираться туда, пока все это не будет тщательно выполнено за короткое время до того.

Слабость интеллекта у таких больных обычно соответствует их телесной слабости, а пациент, который обладает достаточной силой интеллекта, чтобы выразить свою волю, не будет утверждать, что он слишком слаб, чтобы его переместили на другую кровать в другую комнату.

Я не стану останавливаться на том, как мало шансов остается у юридических чиновников получить инфекцию в этих условиях (при условии, что они умеренно заботятся о том, чтобы не подходить к пациенту ближе, чем это необходимо).

Я уже говорил, что после того, как некто приучил себя к любому определенному виду миазма, например, кровавому поносу, нервы остаются в течение длительного времени, часто в течение многих лет, в некоторой степени нечувствительными к этой болезни, хотя в течение всего этого времени мы могли не встречаться с пациентами, страдающими этим заболеванием, и, таким образом, нервы активно не участвовали в поддержании состояния этой специфической нечувствительности. Она постепенно пропадает, но более медленно, чем можно было бы предположить. Таким образом, при умеренной предосторожности, медсестра, врач или священник могут посетить дизентерийного пациента в этом году, если они были связаны с похожими пациентами за несколько лет до этого. Но самый безопасный план состоит в использовании даже в этом случае небольших безупречных мер предосторожности.

Но также, как суеверные амулеты и талисманы во времена наших предков приносили вред, поскольку полное доверие оказывалось их лекарственным свойствам, и лучшими лекарствами, следовательно, пренебрегали, по такой же причине окуривание комнаты больного парами уксуса, ягодами можжевельника и тому подобным, нецелесообразно, хотя большинство моих коллег очень рекомендуют это и утверждают, что большинство инфекционных миазмов всех видов тем самым подавляется и изгоняется, и таким образом воздух очищается.

Будучи убежден в обратном, я должен прямо возразить им и, скорее, обратить на себя их немилость, чем отказаться от возможности оказать услугу ближним. Но так как испорченный (флогистированный, загрязненный, неизменный и т.д.) воздух никогда не может быть восстановлен до чистого или превращен в жизненно важный воздух с помощью этого дыма, и так как нет ни тени доказательства, что тонкие заразные испарения, чья сущность совершенно неизвестна нам и не воспринимается нашими чувствами, могут быть ослаблены, нейтрализованы или каким-либо другим образом обезврежены этим дымом, было бы глупо, я бы даже сказал, неоправданно, рекомендовать такое окуривание для предполагаемой очистки воздуха. Это лишь поощряет обычных людей в их естественной лености и недомогании не обновлять воздух в их квартирах, и тем самым подвергать каждого человека, который контактирует с ними, опасности для его жизни, которая тем более очевидна и велика, чем более он был уверен в этом бесполезном действии. Без изгнания прочь распространяющего болезнь миазма с помощью повторяющейся сквозной очистки воздуха, пагубная атмосфера комнаты больного не может быть преобразована в чистый целебный воздух с помощью простого окуривания уксусом и ягодами можжевельника. Это похоже на старое суеверие подвешивания орлиного камня на бедро женщины, в родах, в тот самый момент, когда все надежды на ее спасение, даже с помощью щипцов, остались в прошлом.
Когда врач или священник входят в окуренную палату, он может сразу сказать в силу своего обоняния, есть ли необходимость проветрить помещение или нет. Все больные распространяют вокруг себя неприятный запах. Поэтому отсутствие запаха в палате является лучшим доказательством того, что она предварительно была проветрена, но если окуривание проводилось повторно, последнее становится сомнительным и подозрительным. Ни врачу и ни священнику, ни сиделке и ни пациенту не требуются благоухания, когда они должны думать и говорить серьезно о вопросах жизни и смерти. Они никогда не должны использоваться!
_________________
Моя страница на Фэйсбуке www.facebook.com/homeopathyforallofus
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Зоя Дымент



Зарегистрирован: 30.11.2009
Сообщения: 1793

СообщениеДобавлено: Вс Фев 10, 2013 11:36 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

http://archive.org/details/64310190R.nlm.nih.gov

Из "Малые труды"/"Друг вашего здоровья
" ( Опубликовано во Франкфурте-на-Майне в 1792 году.)

Укус бешеных собак.

Болезнь, появляющаяся в результате укуса бешеных животных, чаще всего бешеных собак, имеет такой чрезвычайный и страшный характер, что мы ужасаемся, когда созерцаем пациента, пораженного ею, и простое описание его страданий бросает нас в дрожь. Среди тысяч людей, пострадавших от реальной гидрофобии, почти никто не спасся. Самая энергичная конституция, лучший врач, самые малопонятные лекарства и самое беспрекословное подчинение пациента и его друзей во многих случаях ничего не дают – несчастный, находясь в состоянии полного сознания, проявляет симптомы сильного страха и через несколько дней наступает безвременная кончина.

Пациент чувствует присоединение боли в укушенной части, которая может быть либо совершенно исцелена, либо оставаться в виде открытой раны; она окружена синей границей; ощущение ползающих мурашек продвигается к горлу, которое кажется сжимающимся.
У пациента имеется боль в голове и желудке, а иногда и желчная рвота. Его сон нарушается страшными снами, он становится тревожным, руки, ноги и кончик носа холодеют, черты искажены. Он сообщает о танцующих огненных искрах перед глазами. Больной не чувствует ни голода, ни обычной жажды, язык влажный, покрыт вязкой слизью; задержка стула и мочи, либо они выделяются с болью, хотя и имеют естественный цвет.

Пульс слабый, с рывками, но не воспалительный. Больной не может выносить вида никакой жидкости без дрожи во всем теле, при этом лицо его приобретает дикое, тревожное, печальное выражение. Точно так же он не может выносить вида блестящего, яркого или белого, чего-либо внезапно приближающегося к нему, громкий разговор, сквозняк и проч. В моменты прояснения он говорит разумно, но в более робкой, скорой нервной, манере, чем обычно; сухой кашель, иногда в сочетании с икотой, прерывает его речь. Всегда его лицо бледнеет и искажается; беспокойство, которое доминирует над всеми его действиями, выражается также в холодном липком поте на лице и руках, его глаза слезятся и зрачки расширены. Он судорожно мечется в своей постели. Стремится убежать. Наконец, он скрывает свое лицо, становится тише и слабеет.
Посмертное вскрытие не показывает обычно ничего ненормального.1(Прим.1 В двух случаях наш друг-медик выполнил очень полное и тщательное вскрытие собак, которые умерли от бешенства, но при этом ни в одном случае не были обнаружены никакие болезненные изменения, которые могли бы быть ответственны за смерть. В одном из этих случаев части мозга, спинного мозга и нервного аппарата были подвергнуты микроскопическому исследованию, но свет так и не пролился на этот предмет. Am.P.)

Чрезвычайное напряжение, чрезмерная раздражительность нервной системы и чувство самосохранения, выражающееся в тревожном страхе приближающегося исчезновения – единственная характеристика этой страшной болезни.

Я не стану тут описывать бесчисленные лекарства, которые были предложены для этой болезни: их огромное количество само по себе является, в определенной степени, доказательством того, что не существует никакого надежного способа лечения, иначе бы все его придерживались. Я просто постараюсь устранить некоторые распространенные ошибочные представления об этом предмете и, таким образом, если это возможно, постараюсь, чтобы эта болезнь стала менее частой.

Первый и наиболее сильный ущерб при этой болезни заключается в большом доверии, возлагаемом на некоторые лекарства, которые считаются непогрешимыми, – я имею в виду, главным образом, внутренние лекарства. Некоторых люди оказываются укушенными собаками, о которых предполагают, что они бешеные. Тогда сразу же используются известные специфики, но ни один из них не касается гидрофобии, все укушенные восстанавливаются от своих ран без серьезных последствий, и в округе говорят только о чудесных достоинствах этих лекарств, например, электуария из meloe majalis, 2 или чего-то другого, что использовали эти пациенты.(Прим 2. Лекарство от гидрофобии, закупаемое по экстравагантной цене прусским правительством).

Отсюда следует, конечно, что в подобных случаях, встречающихся в этом районе, укушенные индивиды не получат ничего, кроме электуариев из meloe majalis . Один из этих больных, однако, умер от гидрофобии, но те, кто превозносят это лекарство, могут предоставить причины бесполезности лекарства в этом случае, по крайней мере, этот единственный несчастный случай рассматривается как исключение, против многих успешных. Если же случится и в третий раз, что тот или иной в окрестности получил яд бешеной собаки, так что по ходу вещей в природе он должен заболеть гидрофобией, электуарий сразу же уверенно вводится несчастному человеку, и единственно печальное в этом случае, что это лекарство приобретает дурную славу.

Если бы первые сообщенные случаи исследовали более тщательно, было бы обнаружено, что истинный яд бешенства не попал в раны первых пациентов и что, следовательно, у электуария не было сложностей в лечении, так как он ничего не лечил. Последующие несчастные случаи могли быть предотвращены, если бы не такая явная уверенность в этом внутреннем лекарстве, но использовались именно эти лекарства, вовсе не заслуживающие доверия.
Но что является лучшим внешним профилактическим лекарством, и как мы можем с уверенностью заявить о безумии животного?
На эти вопросы ответы будут даны ниже.

Так, можно сказать наверняка, что болезнь начинается с местных проявлений. Ядовитая слюна животного находится вначале в неактивном состоянии на месте раны от укуса. Рана заживает, но не малейшего неудобства не испытывается, пока, после длительного или более короткого периода, появляются симптомы раздражения нервной системы, а вместе с ними появляется и роковая гидрофобия. Если бы могли сразу же извлечь ядовитую слюну из раны так же полностью, как мы извлекаем осколок или пулю, бешенство не могло бы развиться вследствие этого укуса. Но если яд уже присутствует, мы не знаем ни одного лекарства, посредством которого это можно вылечить. Следовательно, все доверие к таким спецификам небезопасно и вредно, если мы еще не проверили достаточно их действие на полностью развитое бешенство.

Вторая ошибка, которая может оказаться вредной, это убеждение, что собака передала свой яд при укусе, если она умрет в течение нескольких дней от бешенства, и не передала его, если осталась жить. Следовательно, та собака, которая вскоре умирает с симптомами этой болезни, при чрезмерно усиленном страхе, была бешеной, а та, которая восстановилась, не была бешеной. В первом случае (и кто может отрицать это, когда мы знаем так мало о домашних животных) это может быть связано с совершенно другой болезнью, которая была у собаки, и лекарства, используемые при этом укусе, таким образом ложно приобретают репутацию специфик при гидрофобии. В последнем случае, несмотря на всю опасность, ничего не предпринимается; единственные полезные лекарства для пораженных участков отвергаются, и смертельной болезни, со всей определенностью, позволяется развиться.

Мы находим в записях лекарств во многих случаях1, в которых произошел тяжелый укус собаки, впоследствии умершей со всеми признаками бешенства, что она заразила одних людей, но не заразила других, хотя последние никак не лечились, а, с другой стороны, есть бесспорные примеры, показывающие, что собаки, после укуса которых люди умерли от бешенства, остались живы. (Прим.1. Vaughan видел от двадцати до тридцати человек, укушенных бешеной собакой, из которых только один, мальчик умер от гидрофобии, остальные не подверглись болезни.)

Обращаясь только к одному случаю последнего рода, я могу упомянуть, что Мартин Листер, в 13-ом томе Philosophical Transactions, приводит случай крепкого молодого человека, который, через шесть недель после укуса, заболел гидрофобией, от которой умер через четырнадцать дней. В то же самое время, та же собака укусила маленькую собачку, которая умерла на следующий день от бешенства, но сама большая собака выздоровела и была в хорошем состоянии в течении восьми недель после того, как стала бешеной.

Аналогичный пример с бешеной собакой, которая восстановилась, причем несколько детей, с риском для своей жизни, старательно промыли ее раны, можно найти в 20-м томе этого поучительного сборника. Там же мы встречаемся со случаями двух молодых людей, связанных с д-ром Кеннеди, который восстановился от гидрофобии без применения каких-либо средств. Если бы любой из известных спецификов, используемых в этих случаях, не вылечил, ему бы приписали лечебные свойства? Может лекарство превозноситься и расхваливаться для этой болезни как спасательное или просто очень полезное, если оно не вылечило, по меньшей мере, десять случаев продвинутой гидроцефалии? Где такое лекарство?2 (Прим. 2 Возможно, это будет корень белладонны. Возможно, не очень сильный экстракт черной белены, приготовленный без нагревания, принятый в достаточном количестве в виде пилюль, в состоянии вылечить эту болезнь? Ряд теоретических причин вызывает у нас надежду, что это возможно. Но экстракт должен быть настолько сильным, чтобы двух гран его было достаточно для того, чтобы вызвать у здорового человека неприятные симптомы, помрачение сознания и т.п.)

Третья ошибка состоит в заблуждении, характерном даже для врачей, что яд бешеной собаки может только тогда вызвать инфекцию, когда попал в рану, возникшую при укусе, или в какую-то другую открытую рану.

В качестве доказательства неправильности этого отметим, что не редки случаи, когда бешеные собаки просто лизнули кожу снаружи, и все же передали болезнь. Два мальчика, как мы узнаем из первоисточника, 20-го тома Philosophical Transactions, часто чистили своими руками раны собаки, укушенной бешеной собакой. Много месяцев спустя, без наличия какой-либо раны, оба подверглись одновременно атаке гидрофобии, которая длилась неделю, после чего старший выздоровел и робко сказал своему отцу: «Мне хорошо». То же самое произошло с другим. Они оставались в хорошем состоянии три или четыре дня, потом подверглись сильной атаке гидрофобии в течение недели, а затем поправились без рецидивов.1 (Прим. 1. Вероятно, это случаи симпатической гидрофобии. Болезненное психическое восприятие, которое охватывает их в течение продолжительного периода, в конце концов вызывает психологический феномен, то есть симптомы самой болезни, среди которых так много страха. Случай такого рода, произошедший с нервной девушкой 16 лет несколько лет тому, я знал сам. За год до этого ее укусила собака, про которую решили, что она бешеная, и ее немедленно убили. Девушку продолжала мучить мысль, что она должна заболеть гидрофобией, что вредило ее здоровью и настроению, пока, наконец, не появились все симптомы гидрофобии. Эти симптомы сохранялись два дня, затем страх воды, судорожные движения, тревожность, дикое выражение и проч. исчезли, оставив лишь общую болезненность по всему телу и чувство бессилия.
Мы полностью верим, что есть такая болезнь, как истинная гидрофобия, вызванная попаданием в организм яда бешеной собаки, однако, вполне вероятно, что такие случаи не часто случаются и завершаются фатально, даже если яд не поглощен, а просто заметно болезненное и интенсивное действие на воображение, вызывающее, таким образом, психологическое явление, нечто похожее на месмерический процесс. Было бы не трудно для месмеризатора или психологиста вызвать в таком субъекте временное состояние, очень схожее с гидрофобией. – Аm. P.
)

Так же в 23-м томе мы находим историю двух слуг, которые часто засовывали пальцы в горло собаки (укушенной другой собакой, бешеной, и которая была еще жива через три недели после этого), для того, чтобы проверить, не случилось ли чего-либо с ней. Оба заболели гидрофобией, не имея никаких ран, более сильный из этих двоих поправился без всяких лекарств, но более молодой умер от гидрофобии на третий день.

Я сам знал мальчика, которого лизнула в лицо собака и который умер от гидрофобии. 2 (Прим.2. Coelius Aurelianus, Palmarius, Van Hilden, Callisen, Odhelius, Gruner и Morando описали подобные случаи.)

Обычно самый безопасный план – относиться к укусу раздраженной собаки как к укусу бешеной и лечить его соответственно. Это самый верный способ защититься от гидрофобии.

Рана должна быть немедленно промыта водой, смешанной с некоторым количеством поташа, и это должно повторяться часто и до прибытия хирурга, который должен принести с собой кусок поташа и прикасаться к открытой ране с ним, пока не сформируется струп толщиной со спинку лезвия ножа, в то время как истекающая влага должна быть удалена промокательной бумагой. Боль не очень тяжелая, корочка отпадает в течение нескольких дней, и чистая рана скоро заживет. Если это будет сделано в первую очередь и очень быстро, мы можем чувствовать себя вполне свободно и делать все, что в наших силах, чтобы успокоить и утешить пациента 1, а также успокоить его кровообращение. (Прим.1. Священник заболел хронической гидрофобией просто из-за предположения, что собака, его укусившая, была бешеной. Он бы умер, если бы врач не указал на ошибочную природу его идеи. Он вскоре поправился, после того как врач переубедил его, без приема каких-либо лекарств.)

Умеренного кровопускание у полнокровных людей или бокала вина, данного людям с противоположной конституцией, будет достаточно для этой цели. Если эта ужасная болезнь может быть предотвращена любыми средствами, то такие средства должны быть применены, но никакого внутреннего лекарства до сих пор неизвестно.

Часть кожи, которая, хотя и целая, могла быть смочена слюной собаки, ставшей подозрительной из-за укуса других людей, поэтому в это место следует тщательно втереть поташ, а затем промывать непрерывно в течение часа раствором щелочи. Если пузырь применяется после этого обработанном месте, то опасность будет больше, чем польза.

Нельзя считать нормальной ни одну собакой, которая кусает людей, когда ее не раздражают, и если она имеет дикое мрачное выражение. Гораздо лучше убить на много больше этих часто бесполезных животных, чем позволить одной, на самом деле бешеной, бродить на свободе. Жизнь человека драгоценна и должна быть сохранена первостепенно при любых других соображениях. Просто запереть на несколько дней собак, покусанных бешеной собакой, всегда опасно, так как есть нежелательные примеры, когда они стали бешеными лишь спустя несколько недель после укуса. Их следует либо убить, либо содержать в безопасном заключении в течение не менее четырех недель, прежде чем они перестанут вызывать подозрение; первое обязательно должно быть сделано в случае, если собака, нанесшая укус, очень подозрительна.

Можно заподозрить, что у собаки начинается бешенство, если она перестает быть дружественной, едва виляет хвостом, когда ее ласкает тот, кого она больше всех любит, выглядит очень усталой и ленивой, раздраженной и удрученной, боится света и забирается в темные углы, где лежит без сна.
Она никогда не лает, даже если имеется самая большая причина для этого, она просто рычит на любую вещь, приближающуюся к ней внезапно, и прыгает на нее. Глаза тусклые, хвост и уши повисшие. На этой стадии укус уже может быть опасен.
Это состояние длится полдня или целый день, а затем вспыхивает вторая стадия бешенства. Животное больше не узнает своего хозяина, не ест и не пьет, становится беспокойным, рычит с хриплым скулением, никогда не лает, ходит вокруг угрожающе с повисшей головой, красными слезящимися глазами, с печальным выражением и смотрит в землю. Она непреднамеренно двигает нижней челюстью, что-то бормоча, ее свинцового цвета язык, с капающей слюной, высунут изо рта, хвост застрял между ног, шерсть беспорядочно торчит во все стороны. Она пытается убежать, набрасывается на каждую вещь, оказавшуюся перед ней, и бежит вперед, независимо от дороги, без определенной цели, то прямо, то криво, в быстром, обычно неустойчивом темпе. Другие собаки убегают от нее.


Последний раз редактировалось: Зоя Дымент (Вт Ноя 19, 2013 9:27 pm), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Зоя Дымент



Зарегистрирован: 30.11.2009
Сообщения: 1793

СообщениеДобавлено: Сб Мар 02, 2013 3:35 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

http://archive.org/stream/lesserwritingss00hahngoog/lesserwritingss00hahngoog_djvu.txt
Из "Малые труды"/"Друг вашего здоровья" ( Опубликовано во Франкфурте-на-Майне в 1792 году.)
Беседа с моим братом о диете, главным образом, об инстинкте желудка.
Он: Ты не стыдишься есть груши рано утром? Ты охладишь свой желудок, но потом не сможешь сказать, что я тебя не предупреждал.
Я: Конечно, нет, потому что я не боюсь такой катастрофы. Но скажи мне, в какое время суток следует питаться фруктами?
После обеда и, как правило, после принятия чего-либо, согревающего желудок: таким было мнение наших предков, а они не были глупцами.
А мы, современные люди, напротив, конечно, глупцы? Я соглашусь с тобой, ради мира, если этот вердикт касается лишь некоторых из нас. Но скажи мне, может ли желудок различных людей регулироваться одним общим правилом, даже если оно настолько же старое, как и двенадцать заповедей? Не является ли желудок каждого настолько же своеобразным, как и нога человека, для которой обувь другого может не подойти и не подходит?
Да, я признаю, что ты прав в этом, но мы можем измерить стопу, это нечто видимое и осязаемое, а кто может определить точное и своеобразное состояние желудка? Не поступим ли мы более мудро, следуя в этом, как и подобает, общим правилам, ибо они установлены мудрецами, и не будем пытаться размышлять дальше по такому щекотливому предмету?
Разве мудрецы прежних поколений знали каждый индивидуальный желудок, его состояние и потребности так ясно, что имели возможность установить для потомков такие общие правила, которые подходят для каждого из бесчисленных видов желудка? Разве это возможно?
Нет, конечно! Но вам, нашим современникам, больше повезло в открытии общего правила для желудка (диетология, как это обычно называется), как я догадался, наблюдая, как ты ешь фрукты утром.
Совершенно верно, я как раз хотел, чтобы ты рассказал мне, что наши современники стали разрушителями рациона. Они не слишком в этом преуспели, если ответить серьезно на твою иронию. В своей мании устанавливать законы, они также воображают себя мудрецами и делают столько же ошибок, как и древние.
В какой ужасной неопределенности, брат, оказались бы мы относительно вопроса такой важности для сохранения надлежащего уровня здоровья! Как бы нам не повезло, если бы то, о чем ты говоришь, оказалось верным!
Я не думаю, что мы неудачники или находимся в состоянии ужасной неопределенности.

Этот предмет в нашем жизненном катехизисе имеет такое большое значение, что, конечно, милосердный Творец не мог основать его на меняющихся стандартах профессиональных диетологов, он должен был дать нам непогрешимый руководящий принцип, чтобы направить нас к выбору еды и питья. Может ли кто-либо серьезно пытаться воспитать хороших детей в соответствии с буквальными принципами педагогической книги? Как ты думаешь? Хороший Клавдий отрезал бы себе палец, если бы это было так.
А в чем же тогда состоит твое непогрешимое руководство к единственно спасительной системе диететики?
А чему ты сам обычно следуешь, без обдумывания этого?
А что я такого требую, мой друг-мучитель?
Я полагаю, «умеренности и внимания к тому, что лучше подходит вашей индивидуальной конституции в любых условиях». Я даю руку на отсечение, если естественный культ желудка не является единственным непогрешимым правилом диететики для каждого.
Без сомнения, если бы мы обладали инстинктом зверя, ты мог бы оказаться прав.
Какое искажение прав человека могло убедить тебя, что наша благотворная мать-природа не наделила нас инстинктами в той мере, как нам это требуется? Кто учит ребенка предпочитать материнское молоко, а не печенье. Кто инструктирует его, когда он тонет в горе и страдании, взять бокал вина? Кто объясняет пациенту, больному жестокой желчной лихорадкой, что следует избегать мяса, а дизентерийного пациента – страстно желать винограда? Кто говорит нам, что мы голодны или испытываем жажду? Тухлое яйцо так же противно нам, как и опасно для жизни, и мышьяк так же претит чувствительному языку, насколько он смертелен для желудка.
Но все это лишь поразительные фрагментарные аргументы, доказывающие реальность полезных инстинктивных принципов внутри нас. Я не способен возвести на этом схоластическую систему, хоть это неоспоримо само по себе.

Не парируйте, ссылаясь на аппетит, с которым иссушенный любитель бренди вливает в себя этот убийственный спиртной напиток; на волчий голод, с которым обжора заполняет самый последний кубик желудка вредными шедеврами кулинарного искусства; на жадность, с которой ипохондрик глотает свой солодовый напиток, который прежде часто причинял ему опасные колики; на пьющую кофе женщину, которая отдаст свой последний фартинг для того, чтобы приобрести расслабляющий напиток, хотя она вот-вот потеряет последнюю пару черных зубов или должна расторгнуть свой бесплодный брак из-за упреков мужа.

Парируя таким образом с помощью бесчисленных ежедневных примеров сознательных желаний, мы должны стремиться доказать, что здесь сознание отсутствует.

О, мой брат, я тот, кто сохранил это деликатное, никогда не обманывающее чувство хорошего и благородного, во всей его простоте и невинности, упражняя его с готовностью не рассуждающего ребенка, для собственной пользы и для пользы его братьев. Я тот, кто не спрашивает, выродились ли человеческие существа настолько, что осмеливаются демонстрировать всего лишь тень от сознания, утверждая, что плутовство – необходимый обычай, а жизнь сибарита – законный отдых. Точно так же я тот, кто, умеренно наслаждаясь божьими дарами, провел исследование для обнаружения реальности своего желания определенных видов пищи и, постепенно, приобрел способность определять, прежде чем увидит, просто по названию, подходит ли ему в данное время тот или иной вид пищи – он не интересуется, есть ли люди, которые пренебрегают всеми полезными подсказками природы, глухи ко всем ее предостережениям, путают простое щекотание неба при достаточности и пресыщения с удовлетворением своих потребностей и не признают никаких диетических правил, кроме удовлетворения своего собственного вкуса, своих ленивых привычек, и берут пример с соседей. Он не спрашивает о них, я повторяю, и не подражает им, с их множеством недугов и болезней, которые время от времени стремятся достаточно резко вернуть их к решению воздерживаться. Не надо, однако, воспринимать мои наблюдения, как будто я вообразил, что инстинкт нашего желудка во всех случаях указывает даже отдельные разновидности пищи, которые мы должны специально вкусить, для того чтобы оставаться в добром здравии – это было бы чуждо цели Творца.

В своем здоровом состоянии желудок человека нуждается только в инстинкте, который бы направил нас к некоторым классам продуктов питания, которые мы должны съедать время от времени, если хотим оставаться в «правильном хорошем здоровье».*
*[Это верно, и причина вполне очевидна. Когда небо или, как наши авторы называют его, «инстинкт желудка», требуют определенных видов пищи, слюнные железы, желудок, поджелудочная и печень – все обильно выделяют свой секрет и, таким образом, производят состояние, необходимое для здорового пищеварения. Если, однако, принимается еда, которая до смерти противна небу, пищеварительные секреты не выделяются, и, как следствие, выделение соков осуществляется недостаточно, и получается нарушение пищеварения, со всеми его сопутствующими явлениями. Идеи, выдвинутые нашим великим мастером по этому предмету, очень важны с диетической точки зрения] - Am. P.

Так, например, перетрудившийся крестьянин говорит своей жене, в то время как она собиралась поставить перед ним сыр и яйца: "Я хочу, чтобы ты приготовила мне немного салата. Если у тебя есть кислое молоко, дай мне немного сыворотки вместо другой пищи или что-то другое, кислое". Или, когда во время пары праздничных дней он вообще не имел возможности работать, он просит только жидкий суп на ужин или вообще не станет есть. Или, если он кутил в течение нескольких дней, он просит у нее что-нибудь основательное, что-нибудь вкусное, кусочек бекона, сыра, гороха и т.п. В этом случае он может чувствовать, что ему захочется чего-то еще, если он получит только молочное блюдо, он не называет никакого конкретного продукта, который ему абсолютно необходим, он просто желает что-то очень питательное.

Подобным же образом многие люди от восьмидесяти до девяноста лет, пользуясь только инстинктом, едят только мед, сахар и молоко. Кто сообщил им, что только эти вещества сохранят их волокна в гибком состоянии?

Но когда мы оказываемся в болезненном состоянии и приучаем себя присоединяться бесстрастно к нуждам нашего пуза, тогда голос этого истинного хранителя нашей жизни становится громче и более слышным. Мы ощутимо теряем аппетит к определенным классам и даже множеству видов пищи, и у нас развивается желание к другим классам и видам пищи, без нашего ведома, почему. Плевритный пациент просит воды, холодной воды, пациент, больной лихорадкой, требует пива, а супы и т.п. невыносимы для обоих.

Хрупкая женщина в интересном положении тянет мел в рот, и если мы его уберем от нее, она скребет известку со стены и ест. Она не знает, что у нее в желудке непереносимая кислота, и еще меньше ей знакомы химические свойства мела, способствующие нейтрализации и устранению лишнего.

Что учит ее глотать с жадностью этот специфический для нее элемент? Что, кроме мудрого инстинкта, вложенного бесконечно мудрым Творцом?

Человек, который крайне истощен от голода, желает ложку вина – что говорит ему, что мясо и хлеб, которые будет стремиться проглотить невежественный человек, могут оказаться роковыми для него?

Я видел роженицу, которая, после трудных родов, страдала от невыносимой послеродовой боли и большой потери крови. Она просила кофе, хотя, когда она была в хорошем состоянии, то едва ли выносила его. Кто сказал ей, что ее кровотечение возникло в результате атонии матки, а это происходит из-за сниженной раздражительности волокон, причем специфическим средством от этого является кофе. Несколько чашек очень крепкого кофе были даны ей, и кровотечение и боли прекратились внезапно, опиум не имел бы никакого эффекта в таком случае.

Человек, который заболел тошнотворной лихорадкой от гнева и досады, ничего так не хочет, как фруктов – кто рассказал ему, что это едва ли не единственное, что может улучшить его состояние?
И, таким образом, я мог бы дать вам еще много примеров проявления инстинкта желудка, если бы я не боялся утомить вас.

Мы ввели для обозначения этого два термина: аппетит и отвращение, два очень важных, но часто игнорируемых показателя нашего здоровья!

Если бы мы только изучали этот голос природы достаточно часто и совершенно не предвзятым образом, то получили бы большую возможность в понимании ее слабых проявлений, мы были бы в состоянии избежать большого количества заболеваний и, во многих случаях, достигнуть долгой жизни без труда.

Но мы находим (в качестве доказательства всего, что я сказал), что этот слабый голос природы слышим только людьми, которые питаются только очень простой пищей, и что они приходят, в конце концов, к пониманию его, очень замечательным образом, почти так же, как рогатый скот, которому мы позволяем бродить, в основном, по полям, никогда не проглотит растение, которое повредило бы ему, но только подходящие ему, но, когда они болеют, они часто восстанавливаются, если мы выводим их на луга, где они могут инстинктивно выбрать пищу, которая вылечит их.

Но как часто случается, что рогатый скот, перед которым мы размещаем вредные растения, смешанные с хорошим сеном, постепенно поедает все вместе, и поэтому вырастает больным?
Подобно тому, как часто (позвольте мне использовать это уместное сравнение в отношении животной природы в целом), джентльмен заболевает за богато уставленным столом, с профессиональным разнообразием блюд, приготовленных его поваром, вкус здорового человека заманивает его в поедание нездоровой пищи, без осознания, что она такова. Или кушанья становятся вредными из-за противоречивых смесей, и небо совращается, обманутое.
Но так как Творец не хотел ограничивать наш аппетит в здоровом состоянии одним единственным особенным видом пищи или напитка и только направляет инстинкт нашего желудка к общим классам пищи, для того, чтобы мы могли оставаться здоровыми и полезными членами общества в любом состоянии, при различных соотношениях, при самом широком разнообразии и при всех обстоятельствах фортуны, он стремился предотвратить все травматические последствия, которые могут возникнуть из-за этого инстинкта желудка, который намного меньше ограничен, чем в случае с низшими животными, и он наделил нас точным, определенным смыслом, когда приходится отказываться или принимать пищу и напитки.

Это чувство, которое мы называем голодом, жаждой и сытостью, у здоровых людей, которые не имеют большого выбора в еде, является почти единственным стражем их здоровья. Это чувство, этот инстинкт, как я могу назвать его, является у людей, которые считают умеренность одной из величайших добродетелей, настолько бдительным, настолько активным – они слышат этот внутренний голос так же отчетливо, как и любое животное, которому мы особенно приписываем инстинкт, так же отчетливо, что они могут определить по полному рту, когда уже съели достаточно для своего здоровья, что они могут отказаться от еще одного полстакана вина или пива, сверх того, что подходит им (Больной человек, однако, чье воображение получило неправильное направление, не принадлежит к этому классу). И этот последний вид телесных ощущений (голод, жажда, сытость), дорогой брат, который я не могу, как врач, не рекомендовать в достаточной степени, чтобы оставаться в активном состоянии.

Умеренность, строгая умеренность, которая не должна быть подкуплена избалованным, развращенным небом, является возвышенным телесным достоинством, без которого мы не можем стать ни здоровыми, ни счастливыми.

Эта добродетель, которая является не более чем точным повиновением внутреннему голосу наших пищеварительных органов, относительно верного количества пищи, которую мы должны принять, оказывает самое ощутимое влияние почти на все другие добродетели (которые, в своей основе, также заключаются, в основном, в умеренности того или иного рода) – и это также верно, как и то, что излишество всегда сопровождается, по крайней мере, одним пороком.
Мы можем легко достичь достаточного мастерства в этом внимании к себе, но, с другой стороны, гораздо сложнее поддерживать активное и понятливое состояние этого инстинкта при различных жизненных обстоятельствах, чтобы этот тайный намек наших пищеварительных органов, которые подзывают нас к определенным классам или даже определенным видам пищи, оказался наиболее полезным для особого состояния нашей системы на данный момент. Если вы желаете, однако, то можете овладеть даже этим последним искусством, но только после того, как усовершенствуете себя прежнего.

Но где же найти мудреца, который способен правильно продиктовать мне в книгу, раз и навсегда, что и сколько я должен есть и пить? Для меня, изолированного индивида, со своеобразной конституцией, со всеми ежедневно меняющимися отношениями в моей жизни и обстоятельствами моего здоровья? Я должен рассудить по моим собственным ощущениям, что и сколько мне подойдет, я должен знать это, так как никто другой не может сделать этого, за исключением, может быть, обычного помощника моего врача. Не вини меня, поэтому, брат, что я несколько с предубеждением отношусь к этим общим правилам диететики для разумного человека. Не вини меня, если я ем или пью то или иное в то или иное время, а также пропускаю некоторые приемы пищи без приема чего бы то ни было, так как я делаю это только тогда, когда испытываю склонность.

Но скажи мне, что подразумевается под развратным аппетитом, который делает так много людей больными? Большинство расстройств желудка, как мне кажется, происходит из-за этой причины
Скажи мне, с другой стороны, откуда появляется в мире большинство искажений морали? Разве не из-за ошибочного, искаженного чувства хорошего и желаемого? И эти ошибочные направления наших моральных способностей, откуда они пришли, если не из-за уснувшего сознания и незнания того, что хорошо и желательно?
Ты говоришь «незнания», и я ловлю тебя на слове. Следовательно, для того, чтобы твоя аналогия была точной, нам требуется, для того чтобы придерживаться рациональной системы диеты, историческое знание о здоровых и нездоровых видах пищи, и, следовательно, диететика должна быть наиболее приемлемой для нас.
Нет и не может быть никакой вещи, которая, в соответствии с общим правилом, является абсолютно вредной или полезной. Так же, как хлеб бесполезен тому, у кого имеется воспалительное заболевание, и тому, у кого полный живот, и так же, как белладонна может в некоторых случаях восстановить здоровье, так же никакая из общих диетических максим, не может считаться хорошей, как, например, телятина считается наиболее ценным мясом у некоторых мясников, а кервель – здоровым овощем и т.п.

Как может то, что мы можем проглотить, оказаться при всех обстоятельствах и при всех состояниях тела универсально полезным и здоровым, добротным, вредным или ядовитым? Существует время для каждой вещи, скажем, королевского шалфея, и, по- моему, это утверждение более разумно, чем большинство диет.

Однако очень хорошо и похвально (и в этом отношении ты прав) иметь некоторые знания о различных видах пищи, их природе и свойствах, перед вступлением в огромный мир, для того, чтобы мы могли избежать поганок или не проглотить раствор сулемы вместо ликера. Но я хотел бы, чтобы наши диетологи были более осторожны и точны в том, что касается деталей, и чтобы их максимы относительно особой конституции организма, в котором тот или иной вид пищи производит то или иное особое впечатление, были получены от заслуживающих доверия избранных авторитетов и из собственного опыта, а не были просто слухами. Но это задача для Геркулеса, и полезная система диеты такого рода еще долго будет оставаться только идеальной. И на этом прощай, дорогой брат. Обдумай этот предмет и скажи мне, при оказии, в чем, по твоему мнению, я неправ.
_________________
Моя страница на Фэйсбуке www.facebook.com/homeopathyforallofus


Последний раз редактировалось: Зоя Дымент (Вс Апр 05, 2015 12:24 pm), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Зоя Дымент



Зарегистрирован: 30.11.2009
Сообщения: 1793

СообщениеДобавлено: Пн Мар 11, 2013 4:26 pm    Заголовок сообщения: Ганеман, Друг здоровья. Ответить с цитатой

http://archive.org/stream/lesserwritingss00hahngoog/lesserwritingss00hahngoog_djvu.txt
Из "Малые труды"/"Друг здоровья", ч. 2 ( Опубликовано в 1795 году в Лейпциге))
Детская комната
Недавно я посетил одну свою родственницу. Наш разговор вскоре перешел на мою любимую тему, о детях. Моя милая кузина (муж очень правильно покинул ее во время разговора) говорила книжными словами о физическом воспитании, и мне очень захотелось увидеть юных членов ее семейства.

Она провела меня по коридору в заднюю часть дома, которая примыкала к заднему двору, и открыла дверь в темное, низкое помещение, наполненное отвратительным запахом. Это помещение, как она сообщила мне, было ее детской комнатой.
Дымящаяся бадья, в которой замачивалось грязное белье, стояла в передней части комнаты, окруженная несколькими невысокими прачками, грубая болтовня которых загрязняла ухо, как пар от грязной горячей воды – легкие. Капли сконденсированного пара стекали вниз по оконным стеклам.

Я выразил моей любезной кузине свое скептическое отношение относительно полезности такого устройства и намекнул, как сильно испарения из одежды, которая здесь стиралась, ухудшат воздух, которым будут дышать малыши, как такая чрезмерная влажность породит расслабление всех волокон нашего тела и, следовательно, как это вдвойне вредно для детей в нежном возрасте.

«Вы действительно хотите сказать, – воскликнула она, – что стирка может что-то загрязнить? Я уверена, что не вижу никакой грязи от стирки, а небольшая влажность не может сильно навредить».
«Я имею в виду невидимое, но очень вредное ухудшение воздуха, о плохом влиянии которого на такие нежные существа, каковыми являются дети, вы, наверное, слышали».
«О, – ответила она – Я иногда окуриваю ягодами можжевельника, и вскоре все загрязнения удаляются».

Теперь я понял, что демонстрация разницы между свойствами газа азота и чистого кислорода, очень мало отличающихся по запаху и совсем не отличающихся по виду, была бы совершенно непонятна моей дорогой кузине, к тому же я не надеялся объяснить ей, как длительное пребывание в нечистом воздухе производит медленное отравление животных, особенно в нежном возрасте, и что невозможно, чтобы дети могли находиться даже в сносном состоянии здоровья в такой атмосфере, и так далее.
Я так же не рискнул высказаться о степени влажности, неощутимо создаваемой кипятком при теплом воздухе в комнате, и о том, как эти пары незаметно поглощаются через раскрытые устья впитывающих сосудов в мягкое тело ребенка, посредством чего природные выдохи затрудняются. Я также не пытался доказать ей посредством силлогизмов Барбары (Все люди смертны. Все греки – люди. >Все греки смертны. – прим. перев.), хотя на моем схоластическом языке так и вертелось, что окуривание ягодами можжевельника и тому подобными вещами скорее заполнит комнату флогистоном и ухудшит воздух, но никогда не может превратить нечистый воздух в жизненно важный газ. Однако, как я уже сказал, я, к счастью, подавил свой дух логического опровержения, который был готов вот-вот прорваться, и попытался выдвинуть некоторые аргументы ad hominem («аргумент к человеку», основанный на личности оппонента, а не на сути дискуссии, объективных фактах и логических рассуждениях. – прим. перев.).

«Возможно, – сказал я, – я ошибаюсь, а вы, моя уважаемая кузина, вопреки всем ожиданиям, правы в предположении, что частое повторение праздника стирки в детской комнате, вместе с испарениями, которые возникают от одеял, повешенных для просушки возле печки, может не оказывать никакого неблагоприятного влияния на здоровье детей, и я сразу же откажусь от своего мнения, когда вы приведете ко мне своих милых маленьких деток, несомненно, очень живых и крепеньких».

«Я не могу привести их, – ответила она. – Я не могу, но вы можете увидеть их сами. Я не знаю, что беспокоит моего бедного Фредди, вот он. Ему девять лет, но не может хорошо ходить без костылей».
При этих словах маленькая жалкого вида фигурка медленно, с большими трудностями, двинулась к нам. Его колени были согнуты внутрь, а ноги были полностью лишены мышц. Его голова была откинута назад и застряла между плечами, лицо было бледным и высохшим, глаза тусклые, но выступающие из-под выпуклого лба. Его большие уши торчали, ноздри были расширены, широкий язык все время немного провисал из полуоткрытого рта. Истощенные руки ребенка едва поддерживали его на костылях.
Вскоре он вернулся в свое маленькое кресло, чтобы отдохнуть после этой небольшой нагрузки.

Я невольно пожал плечами и глубоко вздохнул.
Смешанное чувство благодарности к Богу и глубокое сожаление овладели мною, когда я позвал своего собственного розовощекого Фрица и велел ему поздороваться с этой невинной жертвой ложного и вредного метода воспитания детей. Мой маленький пострел ласково поцеловал этот бедный объект и спросил, что тот пил из большого кувшина, стоящего рядом с ним. Прозвучал ответ: «Мой утренний кофе», и с этими словами он налил чашку моему мальчику, который, однако, отказался от кофе, так как у него не было привычки пить то, с чем он не был знаком.

«Вы, кажется, не одобряете этого, – сказала моя кузина, – но что еще может пить ребенок? Похоже, что это единственное, отчего ему становится хорошо». «Становится хорошо?» – спросил я в приступе полуподавленного, но чрезвычайно сильного гнева, и отвернулся от этого одиозного зрелища. О! Я испытывал такое желание прочитать этой несчастной матери суровую лекцию и показать ей, что напиток, который приводит нашу кровь в волнение, усиливая в то же время раздражительность наших мускульных волокон до такой степени, что в течение времени совершенно ослабляет их, но так ослабляя их, что они дрожат, он постепенно исчерпывает наш жизненный накал; напиток, который не обладает никакими питательными свойствами сам по себе, вызывает неестественно нападающий голод и жажду, а также сообщает ложную перенапрягающую живость своим приверженцам, которые часто доходят до последней стадии слабости, которая, как кратковременная интоксикация, оставляет после себя противоположное состояние нервной системы – насколько вредным может стать такой напиток для чувствительного ребенка, наделенного, как это бывает, большой раздражительностью, и как невозможно, чтобы при таком плохом обращении это существо не стало рахитичным и худосочным в последней степени – сморщенное крошечное человеческое существо, для которого смерть была бы самым желанным жребием.
С учетом всех этих очевидных истин я хотел раздуть тлеющую в материнской груди искру любви, но я воздержался от этого, потому что мне пришло в голову, что кофе был любимым напитком самой мамы, поэтому я подавил свои чувства и мягко дал ей понять, что, по моему мнению, кофе должно быть только случайным напитком для людей в возрасте за сорок и может использоваться лишь в некоторых случаях как лекарство.
«Я полагаю, мой строгий кузен, – ответила она, – вы бы лишили это маленькое существо, вон там, за столом, ее любимой еды?» Это было какое-то кондитерское изделие, которое трехлетняя девочка, не способная стоять и не научившаяся ходить, глотала с такой жадностью, что возбудила во мне отвращение и ужас. Из груди этого бледного, раздутого существа раздавался скрежет, изо рта текли слюни, у нее был тусклый взгляд, выступающий живот, и, как я узнал, она плохо спала, у нее была диарея, из-за которой, как заверила меня кузина, организм ее освободился от всех загрязнений.

Я попросил кузину подумать, останется ли она сама в хорошем здоровье, если будет постоянно есть сладкое, и не заработает ли она кислую отрыжку, глистов, недостаточный или чрезмерный аппетит и понос, и если да, то как же это верно относительно гораздо более деликатного желудка ребенка, который не в состоянии вынести такие упражнения и в котором есть естественная тенденция к кислотности. Казалось, что это произвело некоторое впечатление на кузину, особенно, когда я попросил ее испытать силу моего домашнего уксуса, который был сделан только из сахара и дрожжей.
«Я хочу, чтобы вы мне посоветовали, что делать с несчастным скелетом вон там, в колыбели, сбоку печки, у него постоянно холодный пот, он не спит и всегда плачет, как будто его мучат. Иногда кажется, что он уже не живой.. Я хотела бы, чтобы Бог милостиво забрал его к себе, его страдания настолько душераздирающие для окружающих. Я уже похоронила трех мальчиков, мир с ними. Они все умерли при прорезывании зубов. Один малыш мучился с зубами около трех месяцев, и он всегда засовывал в рот свои маленькие ручки. Я только не верю, что он оказался в таком состоянии из-за сглаза некоторых плохих людей, как говорит про это моя свекровь. Той, что болела скарлатиной, перевязали тряпочками ее маленькие ручки. Говорили, это хорошо от колдовства. Ее также часто окуривали девятью породами деревьев».

«Какой вред, – ответил я, – может принести бедный невинный ребенок плохим людям? Где эти плохие люди, которые обладают властью с помощью нескольких слов сделать больным здорового ребенка, которого умеренно кормят здоровой пищей и укрепляют упражнениями на открытом воздухе и в чистоте?» «Я совершенно убежден, – продолжал я, с некоторой горечью, вызванной видом таких сильных мучений, – я убежден, что если вы прекратите позволять бедному ребенку поедать такое количество жеваного хлеба из этого мешка, отчего ее желудок стал кислым и перегруженным, если вы будете мыть и высушивать все вокруг достаточно часто, так что все зловоние, которое окружает его колыбель, будет устранено, если вы не будете укрывать его так тепло, будете умывать его каждый день холодной водой и отдалять от неестественного тепла печки, если отправите его или, лучше, будете брать его часто с собой на открытый воздух, никогда не дадите нездоровую пищи, не перегрузите его живот самым полезным – маленькое существо может еще оказаться способным наслаждаться жизнью. Ребенок бы не скулил так много при всех страданиях, которые вы нагромоздили на него, а приписываете прорезыванию зубов и колдовству. Он бы стал здоровым и живым, одним словом, он мог бы стать для вас источником радости, а не как сейчас, источником горя. Поверьте мне, болезнь от прорезывания зубов практически невозможна, почти не слышна среди вполне здоровых детей, это название просто выдумано невежественными людьми и применяется ими при детских болезнях, о которых они ничего не знают и вину за которые они возлагают на природу, в то время как в действительности это вина матерей, сестер и врачей! Ни у одного из моих шестерых детей не проявилась серьезная болезнь, когда у них прорезались зубы. Когда я осматривал у них рот, я обычно видел зубы в таком виде, как я ожидал, посаженными вдоль десны в ровный ряд. Почему мы слышим эти вечные жалобы на мнимую болезнь от прорезывания зубов у детей, в которой мы сами виноваты?»

Я вошел в полное рвение, чтобы дать ей понять, самым решительным образом, какая ядовитая воздушная атмосфера была в этой низкой, темной, жаркой комнате, заполненной испарениями всех видов, при этом часто – эманациями от грязной одежды, которую стирали там же, насколько важна для детей проблема предоставления им просторной, высокой, яркой, часто проветриваемой и очень чистой комнаты, чтобы они оставались в ней в течение того времени днем, которое они не проводят на открытом воздухе, незаменимом для маленьких детей.
«Пошли, Фриц, – добавил я, – давай покинем эту жалкую детскую больницу и очистим наши легкие на осеннем ветре вне этого дурного воздуха. Бог позаботится об этих беспомощных детях в холодной земле и о бедном калеке, печальное состояние которого вызвало у тебя поток слез. Уходим!»
Моя кузина была сильно впечатлена и пожелала услышать еще больше моих советов, хотела поблагодарить меня и так далее. Но я торопливо попрощался, восклицая, что она услышала вполне достаточно на сей момент, чтобы сделать те изменения, которые мое сострадательное рвение побудило меня предложить, и я удалился со своим крепким и здоровым маленьким Фрицем.
_________________
Моя страница на Фэйсбуке www.facebook.com/homeopathyforallofus


Последний раз редактировалось: Зоя Дымент (Вс Апр 11, 2021 2:49 pm), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Зоя Дымент



Зарегистрирован: 30.11.2009
Сообщения: 1793

СообщениеДобавлено: Пт Авг 29, 2014 3:21 pm    Заголовок сообщения: В "бабушкиных сказках" можно найти кое-что ценно Ответить с цитатой

https://archive.org/stream/64310190R.nlm.nih.gov/64310190R_djvu.txt
Из "Малые труды"/"Друг вашего здоровья" ( Опубликовано во Франкфурте-на-Майне в 1792 году.)
В "бабушкиных сказках" можно найти кое-что ценное
Я надеюсь в данной главе, во всяком случае, под этим заголовком, примириться на все будущие времена с небольшой, слава Богу, частью моих читателей, которые подозревают меня в отступлении от верований наших бабушек, а я бы не хотел, конечно, портить с ними отношения; конечно, нет!
Так поспешим перейти от предисловия к главному пункту нашей темы. Когда-то я жил в такой местности, где акушерка, которую там решительно называли мудрой женщиной, давала всем первородящим (крестьянским) женщинам довольно большое количество бренди. Я должен был подчиниться их мастерству и сделал это без ропота. Ибо кто осмеливается сказать хоть одно словечко против Парки, особенно против третьей и последней из них?
Меня заверили, что этот огненный дух жизни во многих случаях принес много блага. Руки мои были связаны, я молчал, благоразумно, и наблюдал, и обнаружил, что, на самом деле, в этой местности у многих женщин, если они оставались после родов наедине, проявлялись серьезные симптомы, связанные с чрезмерной слабостью или раздражительностью нервной системы, сопровождающиеся засорением желудка и кишечника или полнокровием – им бренди было в действительности полезно, но это в точности все те случаи, в которых полезен опиум (очень подобный случаю).
Это случай, когда в бабьих сказках и впрямь есть истина. Но что происходит в других случаях, когда бренди вливается в бедное существо, которому оно бесполезно или даже вредно? Я ничего не скажу об этом, потому что до сих пор третья Парка все еще не приняла решение и стала даже опасаться сынов Эскулапа.
"Если вы женщина, повяжите шерстяной мужской чулок вокруг вашей распухшей шеи, и опухоль опадет; так говорят, и я так считаю". Этот хороший бабушкин совет верен до тех пор, пока слегка опухшие шейные железы при лимфатической конституции требуют только теплого покрытия для исчезновения отека, в особенности хорошо покрытие, которое (такое легко можно сделать из шерстяной ткани для нежной кожи шеи домашней женщины) обеспечит растирание и вызовет раздражение и покраснение. И вновь бабушкины сказки содержат правду.
Но почему неопрятный чулок, почему бы не использовать фланель, – и что это дает? При истинном воспалении горла как хорошо сухое, шерстяное, теплое покрытие! – Здесь старая фея помолчит, и я тоже помолчу, потому что целесообразнее помолчать в ее присутствии.
Опухшие шейные железы или полоски на горле, как говорили когда-то, исцеляются благотворной рукой мудрой женщины или акушерки, которая, каждый раз, когда Луна идет на убыль, в тишине трижды, крест–накрест, нажимает на опухшие железы своим большим пальцем и, действительно, опухоль исчезает. Суеверие соседствует с большой уверенностью в применении этого полумагического средства, которое иногда действительно приносит пользу. Можно сказать с уверенностью, что железистая опухоль у людей среднего возраста, которые в целом имеют некоторую золотушную предрасположенность, не редко быстро исчезает, благодаря натиранию и умеренному давлению. Это приводит к повышенной циркуляции крови и активности лимфатических сосудов, а также, вероятно, возбуждается начавшееся воспаление, в результате чего опухоль исчезает. Пока и в этом в бабушкиных сказках есть истина.
Что же касается убывающей Луны и атмосферы чуда, мы, принадлежащие к смиренному классу нетрансцендентных врачей, не способны это понять, поскольку мы, увы, не наделены супертонким шестым или, возможно, даже седьмым чувством; троекратное крестообразное надавливание может иметь большое значение для тех, кто принимает это близко к сердцу, особенно в чрезвычайно благожелательной обстановке, правда, обычная женщина может затосковать, так как из предосторожности эта операция начинается и завершается без единого слова.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Зоя Дымент



Зарегистрирован: 30.11.2009
Сообщения: 1793

СообщениеДобавлено: Вт Фев 17, 2015 9:02 pm    Заголовок сообщения: Обращение к читателям раздела "Переводы" Ответить с цитатой

Уважаемые читатели моих переводов!
В интернете существует множество рерайтеров и копирайтеров (которые действуют как рерайтеры), потому что пополнение тестами миллионов сайтов требует миллионов текстов. Поэтому я не удивляюсь, когда случайно нахожу на левых сайтах, не имеющих особого отношения к гомеопатии, рерайтинг отрывков из каких-то своих переводов. Бывает неприятно, когда, желая переделать текст, чтобы он выглядел уникальным, рерайтер делает грубые смысловые ошибки. Ну, не уважают люди чужой труд. Неприятней бывает, когда на гомеопатических форумах такое происходит. Вот случайно как-то видела на личных сайтах двух гомеопатов мой перевод статьи Морреля, там Моррель благодаря хозяевам сайта здорово свои взгляды поменял.
Поэтому я благодарна доктору Екатерине Лопатинской, которая в сети "В контакте" скопипастила "Предисловие" из "Друг вашего здоровья" Ганемана без рерайтинга, так, как оно выглядит на этом сайте. Без переделки. С несколькими моими помарками - пробел после открывающей скобки и прочая мелочь. Такое благоговейное отношение к моему переводу очень приятно. Правда, еще лучше, когда указывают ссылку на оригинальный перевод, но это в наше время удел немногих.
_________________
Моя страница на Фэйсбуке www.facebook.com/homeopathyforallofus
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение
Показать сообщения:   
Начать новую тему   Ответить на тему    Список форумов Гомеопатическое лечение -> Переводы Часовой пояс: GMT + 3
Страница 1 из 1

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах


Powered by phpBB © 2001, 2005 phpBB Group
Русская поддержка phpBB